В 13 лет пошла работать. "Мы с сестрой пошли устраиваться на работу на Коломзавод, – рассказывает Клавдия Алексеевна. – Она была постарше на год – ее взяли, а меня нет. В 1942 году отца забрали на фронт, мама не работала, потому что в семье было шесть детей, последней было 3,5 годика. А была у нас соседка, которая закончила медучилище, ее послали в Отдых работать (местечко возле нынешнего Жуковского, после войны там открыли санаторий МГБ), и она взяла меня с собой. Тогда требовались санитарки, не хватало людей – и я поехала. Так с 42-го года до конца войны там и работала".
"Я работала при кухне, посуду мыла, – рассказывает Клавдия Алексеевна. – Это сейчас ведь всякие моющие средства, а тогда скребли ножом жир: у меня было три высоких мойки, вот я и лазила, скоблила с них жир. А в перерывах помогала официанткам кормить лежачих раненых, хлеб помогала разгружать. Даже научилась менять повязки, которые сбивались за ночь".
Деньги тратила на одежду
"Я была вольнонаемной, получала зарплату, хлебные карточки. Деньги тратила в основном на одежду – рвалась она, изнашивалась. Рукава у кофты оборвались – так я их обрезала, подшила, чтобы сэкономить. Сорочки мы шили из простыней... Пальто было одно – осеннее. А зимой под него ватничек наденешь, подвяжешь – вот так и ходишь...
Помню, раз пришла к палатке в Малаховку, мне нужны были ботинки – а продавались тогда мальчуковые, со шнурками такие. Продавец посмотрел на меня и говорит: "Приводи маму и с мамой покупай". А я говорю: "У меня нет мамы тут, я живу одна, в госпитале работаю". Тогда уж он дал мне ботинки – видно, сначала-то решил, что маловата я, чтобы такие покупки делать.
Я не голодала, нет. Одета плоховатенько – ну да и ладно, зато я при народе, все меня любили там. А усталости... нет, не замечала – я ж тогда девочка была: санитаркам, медсестрам было 20 - 25 и старше, а такая юная я одна. Помню: вечером обязательно было или кино, или концерт (я любила концерты!) – убегаешь посмотреть, а потом возвращаешься и снова за работу".
Как пришла победа
"Нас часто бомбили по ночам - вот это страшно было: самолеты, сирены, прожектора, зенитки бьют (они у нас рядом стояли, когда стреляли – все тряслось). Фугасы кидали на железную дорогу, а на нас – "зажигалки". Так наши выздоравливающие дежурили на крышах – в песок их скидывали, в специальные ящики. А мы, женщины, внизу, в рукавичках...
У нас был один раненый (высокий, плечистый, красивый!) – гипнотизер. Раз стоим у столовой, а он одной медсестричке говорит: "Дуся! Мухи! Бей их!" – и она начинает по стенке хлопать. Вот он рассказывал, что черненьких гипнотизировать не может, а светленьких и с голубыми глазами – легко.
Как пришла победа? Помню, спим мы, и тут по радио – у нас в общежитии было, черная такая тарелка – объявили, что война кончилась! Мы вскочили, смотрим – в отделениях уже свет во всех окнах, подушками кидаются, на улицу выбегают – такая радость!.. А были у нас трое раненых в позвоночник, неподвижных, красивые молодые ребята – их держали: они хотели что-нибудь сделать с собой – жить не хотели... Сердце кровью обливалось.
Потом стали из госпиталя раненых по домам развозить – контуженных, которых одних нельзя было отпускать, и неподвижных (на раненых смотреть – у меня сердце кровью обливалось). Мы с одной медсестрой отвозили двоих раненых в Ростовскую область. Мне запомнилось, как ехали через Воронеж, через Миллерово – там все было разбито, разрушено, страшно смотреть. И как потом быстро страна из руин поднялась!"
В 1946 году Клавдия Алексеевна Рассыльнова вернулась домой, вышла замуж за фронтовика (в 1999-м он умер), много лет трудилась на предприятиях города и района.
Сейчас Клавдия Алексеевна живет в поселке Пески Коломенского района. У нее шесть детей, девять внуков и 14 правнуков. На праздники собирается почти вся семья - 35 - 40 человек!
