«Pussy riot» и Лев Толстой

В пятницу, 17 августа 2012 года, намеренно обращаю внимание на эту дату, которая отныне, вероятно, будет фактом новейшей истории страны, доселе мало кому известная судья Хамовнического суда Москвы Марина Сырова приговорила Надежду Толоконникову, Марию Алёхину и Екатерину Самуцевич к двум годам колонии по статье «Хулиганство». Нет нужды подробно говорить – кто эти девицы и за что они посажены. В споры и разговоры об их т.н. панк-молебне в Храме Христа Спасителя последние полгода вольно или невольно было втянуто огромное число людей. У нас, в России, и за рубежом. Мнений – неисчислимое множество. И каждое – на особинку при гигантской поляризации суждений, которые, в общем-то, изливались в руслах двух противоположностей – «посадить-отпустить».

Не скрою, я, как и многие, следил за тем, что происходило вокруг «кощуниц», как их вскоре назвали служители культа. Поначалу их даже не задержали. С арестами пришли несколько времени спустя, когда с высоких амвонов были произнесены слова резкого осуждения непотребного кривляния в неположенном месте. И вот с того момента начал нарастать вал поляризованных мнений по поводу происшедшего и водворения трёх молодых женщин за решётку. Можно сказать и иначе – в обществе проявился (это если говорить безлично) раскол. Или кто-то его захотел проявить? Кто акцентировал внимание на случившемся? Начали высшие иерархи РПЦ. За ними потянулись чиновные люди. За ними пресса, а далее – простые граждане.

А сейчас специально выделю дату свершения т.н. панк-молебна – 21 февраля – и попытаюсь оценить предмет разговора в контексте предыдущих и последующих событий. У американцев есть замечательная поговорка: в нужном месте, в нужное время, нужные слова. Если следовать ей, то три последовательницы обэриутов в ненужном месте организовали своё буквально выходящее из ряда вон гротескное представление. Всё остальное, как теперь становится ясно, было ими продумано, о чём будет сказано в конце.

Напомню. В прошлом декабре на улицы стали выходить людские массы, недовольные тем, что у нас называют выборами законодательной и исполнительной власти. Этот процесс шёл по нарастающей, и власть предержащие стали его именовать попыткой оранжевой революции. Апогея уличные события – противостояния власти и части гражданского общества – достигли, как представляется, 6 мая на московской Болотной площади. К тому моменту уже позади были все главные выборы. И те, кто не так давно по историческим меркам был никем, а стал нынче всем, решил, что пора правила современной демократии, уложить в прокрустово ложе своего, самовластного понимания их сути.

Всё, что произошло вослед, уже окрещено «закручиванием гаек». Витавшее несколько месяцев предположение, что отнюдь несвятую троицу из группы «Pussy Riot» вот-вот отпустят, не оправдалось – ещё бы, ведь они пропели в храме: «Богородица, Путина прогони». Более того, к этим трём добавили многих, кого заприметили, засекли на Болотной. А обновлённый состав госдумовцев в основном усилиями едросов со скорострельностью зенитного пушечно-ракетного комплекса "Тунгуска", выпустил очередь законодательных поправок, в результате чего без всякой отмены статей Конституции на чужой роток накинули платок. Теперь «нарушение» подправленных правил проведения публичных акций карается штрафами с пяти- и шестизначными цифрами… Запрета на протесты нет. Но попробуй теперь, как в притче из «Джентльменов удачи» поднять голову из чана с экскрементами. Тут тебе янычар-правоохранитель мечом правосудия над головой – вжик! – и ты опять ныряешь обратно. Ведь неписанное правило «был бы человек, а статья для него найдётся», никто не убирал в кладовку истории.

Впрочем, тут пора и про неё сказать, про историю. Она, как известно, повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй – в виде фарса.

Более ста лет назад произошла не оранжевая, а просто первая русская революция, когда ярость людей против дикого неравенства, несвободы и стоявшего над всем этим гнилым самодержавием выплеснулась в массовые протесты, а во многих местах – в погромы и грабежи помещичьих усадеб.

Власть тогдашней России быстро приняла закон о военно-полевых судах, как

меру исключительной охраны государственного порядка, после чего по стране начались казни тысяч и тысяч нарушителей общего спокойствия. Это была трагедия. На неё, именно против жестокости власти откликнулся и возвысил свой голос Лев Толстой, уже отлученный к тому времени от православной церкви. Он написал знаменитую статью «Не могу молчать!».

Кто-то, возможно, задаст вопрос – а причём здесь писатель? Почему в заголовке объединено название панк-группы и имя великого писателя и мыслителя России? Попробую объяснить.

Деяние трёх девиц случилось в православном храме, и оно было оценено как хулиганство и оскорбление чувств верующих. С позиций последних это можно понять – ведь ХХС место для богослужения и ни для чего иного. Это очевидный факт.

Здесь замечу и другое. Для многих миллионов людей не только в России, но и на планете книги, статьи Льва Толстого были и остаются вместилищем высочайшей в своей нравственности человеческой мысли. И имя, и литературные труды русского мыслителя мы тоже вправе считать некоей святостью, которая занимает важное место в национальном сознании.

Но вот несколько лет назад довелось быть на выставке, которая называлась Московская биеннале. На ней среди прочих «предметов искусства» была размещена на видном месте некая инсталляция под названием "Лев Толстой и куры". Она представляла собой большую клетку со стенками из прозрачного материала. А внутри за письменным столом восседала хорошо и точно сделанная восковая фигура что-то пишущего Льва Николаевича Толстого. А сверху, над восковой головой писателя был сделан шесток, на котором сидели в рядок настоящие живые куры. И они нередко испускали из себя помёт, который падал сверху на высокий лоб великого русского писателя и растекался по его лицу. И с каждым днём выставки жидкий помёт всё более толстым слоем заливал голову писателя.

Если экстраполировать логику нынешнего процесса над «Pussy riot» на артефакт той биеннале, тогда вполне резонно считать, что тогда в столице публично были также оскорблены нравственные духовные установки многих людей, воспитанных, в том числе, и книгами Толстого, не говоря уж о прямых потомках писателя, которые сегодня живут и работают в России. Только это святотатство случилось не в церковном помещении, а в государственном – на деньги государства.

Но тогда ни один правоохранитель не пришёл в выставочный зал, где была эта экспозиция и не совершил никаких процессуальных действий, чтобы оценить по достоинству «новаторское творчество». Более того, организация всей биеннале была оплачена государством и обошлась в 53 миллиона рублей. А автор этой инсталляции наряду с другими был даже отмечен специальной медалью с пафосным названием "Достойному".

Сопоставляю ту инсталляцию с нынешним панк-молебном и у меня зарождается почему-то смутное подозрение, что если кавалер медали «Достойному» вместо кур над головой фигуры Толстого поместил бы тогда картонку с надписью «Лев Николаевич, Путина прогони», то он вместо выставочной медали мог бы получить достойное место у параши в камере следственного изолятора.

Без картонки с подобной надписью этого тогда не случилось, хотя имя великого писателя было, бесспорно, оскорблено. Почему? Может быть потому, что современное российское государство ни в грош не ставит нынче нравственные и философские максимы Льва Толстого. Ведь как ни удивительно, но в новейшей истории уже зафиксирован случай, когда три года назад в одном судебном заседании рассматривалось дело о ликвидации местной религиозной организации «Свидетелей Иеговы». В этой связи была использована СОВРЕМЕННАЯ (выделено мною – В.П.) судебная экспертиза в которой была приведена цитата из «Ответа Синоду» Льва Толстого: «Я убедился, что учение (Русской православной) церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения».

Эта фраза писателя спустя почти столетие была охарактеризована экспертами – нашими современниками! – как «формирующая негативное отношение к Русской Православной Церкви», а сам Л. Н. Толстой за свои мысли-высказывания был в этой же экспертизе припечатан как противник Русского Православия.

То есть плачут по Толстому многие современные статьи Уголовного кодекса за экстремизм и ненависть к определённым социальным группам. Но его заявление «Не могу молчать!» спустя более века в другой общественно-политической ситуации в причудливой форме трансформировалось нынче в панк-молебне «Pussy riot». И не столь уж примитивными, как их представляли в официозных средствах массовой информации, оказались его три участницы, когда получили слово в зале суда.

«Наше внезапное появление нарушило образ власти, слитой с православной нравственностью, выразило его ложность. Без благословения патриарха мы слили визуальный образ православной культуры и протеста, сказали, что православная культура не принадлежит патриарху и Путину, а может оказаться на стороне протеста и бунта». Это Екатерина Самуцевич. А вот Мария Алёхина: «Смирение из средства внутреннего освобождения стало средством порабощения. Мы невиновны… Происходит мутация всех институтов при внешней мутации формы, уничтожается гражданское общество. Наша мотивация тождественна прямому высказыванию. Об этом сказано в Евангелии: «Просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят». Мы верим, что нам отворят». Надежда Толоконникова: «Мы свободнее, чем эти люди, которые сидят на стороне обвинения, потому что мы говорим что хотим. Они не могут даже произнести слова панк-молебна… Статичность и поиск истины всегда противоположны…»

Несколько дней назад на тему этого события мы говорили среди своих знакомых. И это побудило меня написать нынешние заметки. Круг давно знакомых людей в оценках поделился примерно пополам. Какая же была неприязнь и даже ярость тех, кто осуждал. Потом выяснилось, что никто из нетерпящих выходку трёх девиц не имел представления о смысловой сути их экстравагантной акции.

Форма и содержание её, очевидно, разошлись. Но как знакома реакция на всё это произошедшее. Ведь не так давно, полвека назад в подобном случае была произнесена сакраментальная фраза: « Я Пастернака не читал, но осуждаю…»

Всё проходит, но как мало что меняется. И последнее. В день вынесения приговора около здания суда стояла совсем юная особа 17 лет. Она держала над головой картонку со словами: «Призываю всех к массовым порядкам!» Её взяли под белы рученьки, посадили в зарешеченную машину и отвезли в полицейский околоток. Не знаю, какие последствия ждут эту девушку за призыв «к порядкам». Но нынешним законодателям есть ещё один повод подумать над усовершенствованием законодательства в целях укрепления основ современной демократии. Им теперь придётся вводить штрафы за иронию. Это будет достойное продолжение фарса.

Просмотров - 1897