Коломенские прогулки, танцы, развлечения

Кроме «Прутиков» для выхода в люди у коломенцев имелось еще несколько мест. Очень приличным был сад при Коммерческом клубе, где на эстраде летнего театра выступали гастролирующие знаменитости. Бесплатно в него могли попасть только члены клуба или те, кого члены клуба приглашали, с остальных же взимали по рублю (немалые по тем временам деньги), а это не всем нравилось. Место это предназначалось для «чистой» публики, а потому по воле клубных старшин действовало правило, аналогичное фэйс-контролю: всякую «шваль» даже за деньги в клубный сад не допускали. 

Прямо у Московской заставы находился Приютский сад, разбитый перед основанным на деньги купца Шанина ремесленным училищем для сирот и детей из неимущих семей. Старинные липовые аллеи сада до сих образуют собой уютный парк в Запрудской части города. Очень популярен был у горожан сквер «Блюдечко», возникший на обрыве берега над Москвой-рекой, после сноса части кремлевской стены и башни с Косыми воротами. Но все же главным считался Богословский сад, открытый для доступа каждому желающему. По четвергам и воскресеньям в «Прутиках» играл военный оркестр, и публики там собиралось довольно много. 

В начале XX века при устройстве городского водопровода по проекту инженера Шухова прямо в саду возвели ажурную водонапорную башню с резервуаром для воды, но она нисколько не портила вида и не мешала гуляющим. Даже наоборот, удивительная башня, похожая на боевой треножник марсиан из романа «Война миров» английского фантаста Герберта Уэлса, придавала Общественному саду уездного города шарм технического авангарда, столь модного в эпоху «пара и электричества». 

«Точка» в «Прутиках». В январе 1918 года на том конце Богословского садика, что выходил на Житную площадь, похоронили комиссара Лазарева, красногвардейца Толстикова и матроса Буфеева, убитых горожанами во время голодного бунта, разразившегося 29 декабря 1917 года. Примыкавшую к Богословскому садику часть Житной площади переименовали в Советскую площадь. Прямо на площадь и сад выходили окна трехэтажной бывшей гостиницы Фроловых, в которой находились органы советской власти и партийный комитет, но, несмотря на соседство с власть предержащими и могилами тех, кого велено было считать героями революции, по вечерам в «Прутиках» функционировала «биржа продажной любви». 

Местная газета «Голос труженика» в 1923 году писала по этому поводу: «Богословский сад хоть и мал, но там есть где отдохнуть. Беда лишь в том, что в саду развелось слишком много проституции, которая позволяет себе по вечерам ругаться на весь сад площадными словами. Кому следует надо заглянуть и уничтожить заразу». 

Старший врач коломенского гарнизона на страницах «Голоса труженика» (№ 32 за 1923 год) стращал обывателя угрозой венерической эпидемии: «В коломенском саду возле церкви Иоанна Богослова развелось много женщин легкого поведения, в большинстве своем болеющих венерическими заболеваниями. По ночам эти женщины легким трудом зарабатывают себе средства к существованию. Чем вызван этот способ заработка, сказать трудно, но факт то, что своими трудами эти женщины распространяют болезни среди населения, очевиден. В особенности среди военных, которые, находясь в отрыве от семьи, в тяжелых условиях и не имеют возможности нормальных половых сношений. По этому поводу я обращался в местный отдел здравоохранения, но, по-видимому, таковой не в состоянии принимать решительных мер к уничтожению этого зла. 

Считая, что у нас в республике борьба с проституцией является одной из первых больных вопросов, я прошу соответствующие органы управления обратить внимание на это зло и уничтожить болезнь. Граждане! Обращаюсь к чувству вашего человеческого достоинства: не бросайтесь на всякую падаль - этим вы губите здоровье свое и тех, кто с вами соседствует». В № 33 той же газеты доктору вторил не по годам серьезный пионер-корреспондент, подписывавшийся псевдонимом Шарь, который, судя по всему, почерпнул материал о «Прутиках» из личного опыта: «Ежедневно в 10-11 часов вечера, проходя через Богословский садик, можно наблюдать картины поголовного пьянства. Упившиеся валяются на траве и лавках. Тут же допивают те, кто еще не потерял сознание. Наравне с этим царит проституция. Проститутки заманивают даже детей 12-14 лет. Несмотря на то, что вопрос об этом много раз освещался, милиция, как видно, не принимает должных мер. Надо разорить это гнездилище разврата».

«Пантеон» на площади. В 1927 году разросшийся Коломзавод подобрался к старому кладбищу села Боброво, на котором в 1905 году похоронили расстрелянных карательной экспедицией лейб-гвардии Семеновского полка (теперь на этом месте чугунно-литейный цех). Коломенский уездный комитет ВКП(б) принял постановление о переносе праха погибших революционеров в город. Местом их почетного захоронения утвердили коломенский Общественный сад на Советской площади, где решено было соединить могилы погибших в 1905 и в 1917 годах в одну общую. Датой этого мероприятия назначили 30 октября 1927 года, приурочив ее к 10-й годовщине Октябрьской Революции. На митинге, посвященном памяти павших, видный большевик товарищ Литвин-Седой, лично знавший многих из тех, чей прах в тот день перенесли с сельского кладбища в центр города, сказав прочувствованную речь, завершил ее предложением переименовать Советскую площадь, в площадь Двух Революций. Предложение приняли как резолюцию митинга, и с той поры название это накрепко прицепилось ко всей старой Житной площади.

Впоследствии Общественный сад свели, насадив на его месте несколько фруктовых деревьев, снесли ставшую ненужной Шуховскую водонапорную башню, а над братской могилой воздвигли памятник - помесь памятной стелы и трибуны, с которой городское руководство приветствовало демонстрации трудящихся. В 1970 году, при сносе Петропавловского кладбища, на месте которого задумали устроить Мемориальный парк, в «революционный пантеон» на площади перенесли прах гимназиста Ивана Маркова, погибшего 11 декабря 1905 года, когда демонстранты-революционеры пытались прорваться в Коломну, но были остановлены дружиной Священного союза городской самоохраны и казаками. С тех пор, как состоялось перезахоронение Маркова, мемориал на площади Двух Революций не подвергался никаким изменениям, и уже кажется даже, что площадь так всегда выглядела и называлась именно так. Теперь только старые фото напоминают о любимых коломенцами «Прутиках», башне и прочих разных разностях, с ними связанных...