Этапным порядком

До XVIII века система наказаний за провинности перед законом на Руси не предусматривала принудительного труда «тюремных сидельцев». Приговоренные к «заточению в темницу» или посаженные в острог кормились «приносом» родственников или сбором подаяния. Каждое утро скованные по трое представители «арестантской артели» под конвоем тюремных приставов выводились в город на промысел. Узники собирали подаяние на торгах и по лавкам, а вечером приносили «в дом родной». Часть добычи отделялась приставам, чтобы у тех был свой интерес таскаться с подопечными по городу, а остальное проедалось и пропивалось узниками. Отбывших «урочные годы» высылали в «украинные города» – на границы государства, заселяя плохо обжитые земли. В XVII веке, когда началась колонизация Сибири, туда стали высылать «на поселение» по самым пустячным поводам.

Рачительный государь Петр Великий счел, что такая постановка дела никуда не годится, и распорядился впредь употреблять приговоренных к тюремным срокам «к пользе казенных дел». В первую очередь заключенных стали сажать за весла галер, которые по-гречески назывались «каторги»; отсюда и пошло выражение «сослать на каторгу». Звание «каторжан» стало общим для всех осужденных на тяжкие работы, хотя их труд использовали и на казенных фабриках, и на сибирских рудниках, и при прокладке каналов, и при строительстве крепостей... Во второй половине XVIII века главным местом отбывания каторжных работ стали уральские и сибирские рудники и заводы.

По этапу в Москву через Коломну

Приговоренных к ссылке «на жительство» в Сибирь и в каторжные работы гнали пешком из разных мест в Москву. Шли по 15-20 верст в день, от одного «этапа» к другому. «Этапами» называли пункты ночлега и дневок партий арестантов. Если на пути не было подходящей тюрьмы, содержатель «этапа» предоставлял надежные помещения для арестантских камер и комнаты для караула. Обывателям, соглашавшимся устраивать в своем доме арестантские «этапы», казна выплачивала определенную сумму денег – в первой половине XIX века она составляла 350 рублей в год.

Один из этапов на Рязанском тракте находился в Коломне, где проходивших на Москву арестантов помещали в местном тюремном замке, который мог принять до 30 человек одновременно. От Коломны до Бронниц партию арестантов конвоировали чины коломенской инвалидной команды – пожилые солдаты, которых использовали для несения караульной службы. Конвойная команда – десяток нижних чинов и офицер – сопровождала обычно партию арестантов из 7-10 человек и передавала ее в Бронницах чинам бронницкой инвалидной команды. В дальнейшем арестанты останавливались на «этапах» в Степанщине, Острове и Люберцах. До Москвы добирались пять дней и поселялись в пересыльной тюрьме, где ждали весны, когда начинали формироваться партии каторжников для «выхода» к месту отбытия наказания.

За Большой камень...

Когда подсыхали дороги, партии арестантов с наполовину обритыми головами – чтобы легче было искать в случае побега – уходили из Москвы по Владимирскому тракту, который сами каторжники называли «Золотой дорогой».

Арестантские партии шли на Муром, Арзамас, Казань, Пермь, Екатеринбург, Тюмень, Тобольск, Томск и далее до Нерчинских заводов. Идти им предстояло года два, останавливаясь на зиму и на время осеннего и весеннего «бездорожья» в попутных пересыльных тюрьмах.

Дальний путь «за Большой камень», как тогда называли Уральские горы, начинался у московской Рогожской заставы, где был устроен «главный этап». По старому русскому обычаю «арестантиков» полагалось жалеть – считается, что молитва сидящего в узилище за своего благодетеля быстрее доходит к Богу, а потому ко времени отправки ссыльнокаторжных к Рогожской заставе присылалось богатое подаяние от разного рода благотворителей. Даже за вычетом «львиных долей», шедших «кому положено» и конвойным, на каждого арестанта приходилось рублей по 20-25 рублей чистыми деньгами – это жалованье коллежского регистратора за месяц! Кроме денег богатые купцы, которым всегда было что замаливать, слали множество съестных припасов: булок, пирогов, рыбы, вареной говядины и прочего разного. Эту провизию арестанты большей частью меняли на спирт и водку у московских разносчиков и лоточников, крутившихся тут же, подле заставы. Торговцы запасались отличным товаром, который потом продавали на городских улицах в розницу. Следствием этой «коммерции» становилась гульба арестантов, которые напивались в лоск, и обычно на первом же привале среди них начинались драки, которые приходилось разнимать конвою, а зачинщиков заковывали в кандалы.

В Сибири – последний приют

Когда по рекам начали ходить пароходы, из Москвы арестантов стали водить только до Нижнего Новгорода, где «братву» пересаживали на специальные арестантские баржи, принадлежавшие пароходству Курбатова. За доставку каторжников от Нижнего до Перми казна платила частному пароходству 80 000 рублей, а за перевозку по сибирским рекам – от 100 000 до 150 000 рублей в год. Плавучие тюрьмы Курбатова вмещали до 600 человек. Трюмы барж были двухэтажные, с кухней, лазаретом и помещением для конвоя. Пароходами эти суда таскали вверх по Волге до устья Камы, поднимали Камой до Перми, откуда арестантов пешим ходом вели через Уральские горы до Тюмени. Там снова сажали на баржи Курбатова и по сибирским рекам везли до Томска, где была пересыльная тюрьма, в которой делалась долгая остановка. Из Томска арестанты снова шли пешком, покуда не доходили до каторжных поселений.

Когда до Нижнего Новгорода проложили железную дорогу, этапные переходы по «Золотой дороге» ушли в прошлое, проводы арестантов у Рогожской заставы прекратились. Отправка в Нижний стала производиться с Курского вокзала, и вагоны с заключенными по особой ветке прикатывали прямо на Курбатовскую пристань. Но потом отказались и от этого пути. Труд каторжников не окупал их содержания, и система просто обанкротилась. Приговоренные к каторжным работам отбывали сроки в «центральных тюрьмах», а каторга в чистом виде сохранилась только на острове Сахалин, куда отправляли особо опасных и закоренелых преступников. Их свозили в арестантских вагонах на одесскую «пересылку», чтобы потом в трюмах пароходов «Добровольного флота» везти через полмира на Дальний Восток, где большинство из них, отбыв срок, навсегда оставались на поселении в «отдаленных местах Сибири», – приговор запрещал им возвращаться в европейскую часть страны.

Просмотров - 2457