Искушение прототипа

Попал в историю

Уроженец рязанского села Константинова Петр Яковлевич Мочалин сподобился попасть на скрижали истории отечественной литературы, после того, как его великий земляк, поэт Сергей Есенин, написал поэму «Анна Снегина» и запечатлел его в образе сельского коммуниста Прона Оглоблина.

Карьера этого революционного деятеля началась в московской ресторации, где Петруша, уйдя из села на заработки, служил в официантах. Когда началась Первая мировая война, этот «чаевых дел мастер», узнав про то, что работников предприятий выполняющих казенные оборонные заказы не берут в армию, оставил халдейский промысел, и поступил на коломенский машиностроительный завод. Формально он оставался константиновским крестьянином. В марте 1917 года стал членом заводской организации российской социал-демократической партии большевиков. По стечению данных обстоятельств в мае того же года мужики в родном селе именно Петра избрали делегатом I Всероссийского съезда крестьянских депутатов. На съезде перед делегатами выступал Ленин и другие не менее речистые ораторы. Под впечатлением от услышанного и увиденного Молчанов вернулся в Константиново яростным большевистским агитатором. Есенин, знавший его еще молодым парнем, так описал эту фигуру, вложив в уста старухи-мельничихи, рассказывающей о сельском житье в 1917 году, следующие слова:

…У них там есть Прон Оглоблин,

Булдыжник, драчун, грубиян.

Он вечно на всех озлоблен,

С утра по неделям пьян…

…Таких теперь тысячи стало

Творить на свободе гнусь.

Пропала Расея, пропала…

Погибла кормилица-Русь…

Коломна: Мочалин VS Грунт

Ближе к октябрю Петр Яковлевич Мочалин перебрался обратно в Коломну. Сразу же после установления советской власти он был избран уездным военным комиссаром, а потом стал председателем уездного Исполнительного комитета. Занимая эти должности, товарищ Мочалин с удалыми соратниками наворотил в Коломне множество дел, про которые нынешние коммунисты ужасно не любят вспоминать. Еще более тщательно норовят сохранить в тайне факт грызни, возникшей между местными комиссарами, однако, как говорится, «шила в мешке не утаишь». Еще в конце 17-го военный комиссар Мочалин и командир городского отряда Красной гвардии Агапов вдрызг разругались с уездным комиссаром Грунтом, а тот, в свою очередь, подкапывался под них. В частности, Грунт искал доказательства тому, что во время службы кабацким шестеркой Петя Мочалин сотрудничал с полицией. К середине 18-го года дело дошло до подготовки неизвестными покушения на Грунта, о чем ему дали знать товарищи.

Чтобы разрядить атмосферу обоих большевистских деятелей из Коломны убрали - Грунт отправился в политотдел 5-й армии, а Мочалин вернулся в Константиново, где сколотил первую комсомольскую организацию. Опираясь на молодых горлопанов «Прон Оглоблин» регулярно выступал на сходах и чуть было не сагитировал мужиков разнести поместье Кашиной. Но от этого их отговорил Есенин, присоветовавший использовать помещения под амбулаторию, клуб и еще как-нибудь, как сами придумают. Поэта в селе уважали, и Петр Мочалин не смел ему перечить, а потому поместье уцелело.

Сбывшиеся мечты пастушков

Даже уехав из Константинова, Сергей Александрович продолжал переписываться с земляками, от которых и узнал, что «Петька Мочалин пошел в гору, занимает большие должностя». А когда узнал подробности очередного карьерного взлета своего земляка, написал ужасно смешную сказку в стихах, в которой Мочалин уже выведен под своим именем. Герой сказки - сельский пастушок Петя - возмечтал стать комиссаром, чтобы хорошо попользоваться всеми благами и привилегиями, которые дает большая власть.

Сюжет был выхвачен прямо из гущи жизни - именно тогда сбывались мечты многих «пастушков, вознесенных на должностя» собственной ловкостью и игрой случая. Не стал исключением и Мочалин, который по поручению губернского комитета партии в 1923 году возглавил Рязанское хозяйственное представительство в Москве. Учреждение это должно было реализовывать произведенные товары в рязанской губернии и производить закупки необходимых для рязанских предприятий сырья и материалов. Быстро освоившись в новой роли, Мочалин со своими подчиненными создал настоящую вексельную пирамиду. Имея бланки и печать представительства, они добивались получения лимитированных товаров и сырья якобы для нужд рязанской государственной торговли и промышленности, перепродавая их частникам-нэпманам со значительным завышением цены. С государством рассчитывались векселями, а полученные от нэпманов наличные клали в свой карман. Когда подходил срок оплаты по векселю, мошенники писали новое прошение на товары, которые оплачивались очередным векселем, а деньги, полученные по этой сделке от частников, шли на покрытие задолженности по предыдущим сделкам.

Эх, жизнь-жестянка

Жизнь расхитителей расцвела радужными красками и забила фонтанами удовольствий! Английские костюмы, извозчики-лихачи, роскошная мебель в огромной квартире, бега, варьете, игорные дома… У Мочалина завелся роман с оперной дивой Еленой Ратмировой. Но не брезговал он и платными ласками «этих дам», ублажавших его в отдельных кабинетах рестораций «Эрмитаж», «Риш», «Бар», «У Мартьяныча», где знавший толк в гульбе бывший официант прослыл среди персонала как «сочный клиент».

Чем больше Мочалин и его приятели своими махинациями выкачивали денег из своей конторы, тем больше запутывались их дела. Погорели они, упустив из виду группу векселей, выписанных ими на чудовищную сумму в 10 тысяч червонцев, которые предъявили к оплате рязанскому Совнархозу. Для разбирательства назначили ревизию, которая вскрыла факты громадных злоупотреблений. Всех причастных к этим аферам московского представительства отдали под суд. Учитывая особо крупные размеры преступных операций, Мочалин был приговорен к расстрелу с конфискацией имущества, но потом его помиловали. В конечном итоге он отделался небольшим тюремным сроком. Отсидев, он освободился еще в начале 30-х годов и прозябал где-то в глубинке рязанской области.

В качестве подверстки к тексту фрагмент: «Сказки про пастушка Петю, мечтавшего стать комиссаром» - сон Пети:

…Все доступно в мире -

Петя комиссаром

На своей квартире

С толстым самоваром

Чай пьет на террасе,

Ездит в тарантасе,

Лучше нет на свете

Жизни, чем у Пети.

Но всегда недаром

Служат комиссаром:

Нужно знать все сроки,

Чтоб сбирать оброки.

Чай, конечно, сладок,

А с вареньем - дважды,

Но блюсти порядок

Может, да не каждый.

Нужно знать законы,

Ну, а где же Пете?

Он еще иконы

Держит в волсовете.

А вокруг совета

В дождь и непогоду

С самого рассвета

Уймище народу.

Наш народ ведь голый,

Что ни день, то с требой, -

То построй им школу,

То давай им хлеба.

Кто им наморочил?

Кто им накудахтал?

Отчего-то очень

Стал им нужен трактор.

Ну, а где же Пете?

Он ведь пас скотину -

Понимал на свете

Только хворостину.

А народ суровый

В ропоте и гаме

Хуже, чем коровы,

Хуже и упрямей.

С эдаким товаром

Дрянь быть комиссаром.

Взяли раз Петрушу

За живот, за душу,

Бросили в коляску

Да как дали таску…

Просмотров - 3409