У самого Черного моря

Этот опыт диверсионной работы был признан весьма удачным, и в мае 1942 года, во время боев на Черноморском побережье Кавказа, флотское командование решило сформировать отдельную парашютно-десантную роту в составе ВВС Черноморского флота для проведения специальных операций в тылах противника. Личный состав роты – 160 бойцов – набрали исключительно из добровольцев, и одним из них стал Виктор Белый, воспоминания которого и послужили основой нашего рассказа, посвященного в преддверии праздника всем десантникам.

Не врач, а десантник

Известие о начале войны застало Виктора Белого в Одессе, где он готовился к поступлению на медицинский факультет Одесского университета. Забрав документы, молодой человек вернулся в родной Херсон, а в августе 41-го его призвали в армию. Виктору было 19 лет, он получил хороший аттестат школы-десятилетки, был отменно здоров, а потому военкомат направил его в школу, готовившую стрелков-радистов военно-морской авиации. В мае 42-го года краснофлотец Белый был зачислен в 60-ю отдельную авиационную эскадрилью ВВС ЧФ. Однако, едва услышав о том, что штаб ВВС флота формирует парашютно-десантную роту, юный авиационный стрелок написал заявление о переводе и уже в июне был зачислен в десантники.

Вместе с остальными бойцами роты Виктор проходил усиленную подготовку, включавшую рукопашный бой, приемы снятия часовых, ориентирование на местности, стрельбу, метание гранат, подрывное дело. Бойцы отдельной парашютной роты совершали учебные прыжки, после которых их гоняли сложными горными маршрутами, составленными так, что им приходилось форсировать водные преграды. Эта долгая и изнурительная подготовка вместе с известной долей удачливости помогли Виктору выжить, когда пришлось действовать в реальной боевой обстановке.

Высадка на Жень-гору

Согласно плану советского командования, 4 февраля 1943 года на Черноморском побережье Кавказа, в районе деревни Южная Озерейка, должна была высадиться бригада морской пехоты, усиленная 30 американскими танками М-3 «Стюарт», полученными по ленд-лизу. Огневую поддержку морского десанта обеспечивала эскадра из двух крейсеров, трех эсминцев и трех канонерских лодок.

В тылах оборонительной линии побережья запланировали выброску парашютного десанта, который должен был громить штабы, взрывать мосты, перерезать линии связи, блокировать подход подкреплений к побережью.

Для этой операции из личного состава отдельной десантной роты отобрали 80 человек – уже имевших боевой опыт и наиболее подготовленных новичков. Изначально планировалось высадить парашютистов с трех самолетов «ПС-48» и бомбардировщика «ТБ-3» за 45 минут до начала высадки главного десанта под Южной Озерейкой. Однако один из самолетов не смог выйти на цель и вернулся на аэродром с десантом на борту. Всего на склон Жень-горы высадились 57 бойцов, разделенные на три боевые группы.

Из огня да в полымя

Объекты атак десантных групп - деревни Васильевка и Глебовка - находились на разных сторонах Жень-горы. Краснофлотец Виктор Белый десантировался в составе отряда из 24 бойцов-парашютистов, которыми командовал лейтенант Кузьмин. С ходу ввязавшись в бой, они подавили несколько огневых точек, уничтожив около сотни солдат и офицеров противника, взорвали два моста, перерезали линии связи. Выполнив первую часть задания, Кузьмин повел своих людей к Васильевке, где действовала другая группа десантников. В ночном бою они совместными усилиями захватили деревню, но утром немцы, подтянув пехоту, артиллерию и бронетехнику, обрушили на парашютистов шквал атак. Умело маневрируя в складках местности, десантники продержались целый день, но против танков они ничего не могли сделать и вынуждены были отойти.

По руслу речки Озерейки пошли к побережью, откуда доносились звуки боя, но, выйдя к месту высадки морского десанта, они увидели картину страшного разгрома: притопленные баржи с обогревшими танками у самого берега, несколько подбитых «Стюартов» на пляже, усеянном телами убитых. Поняв, что высадка с моря провалилась, командир принял решение уходить на восток. Ночью дошли до Глебовки и напали на гарнизон, которому уже досталось от третьей диверсионной группы флотских десантников. В короткой рукопашной схватке бойцы Кузьмина прорвались, ушли в район Абрау-Дюрсо и уже оттуда вышли к точке на побережье, откуда их должны были забрать катера. Но в условленном месте они никого не застали – еще 6 февраля катера ушли с вышедшими к этому месту 23-мя морскими десантниками и двумя парашютистами.

«Рус! Сдавайс!»

Не дождавшись катеров, остатки группы лейтенанта Кузьмина решили горами пробираться к линии фронта. Чтобы сбить со следа немцев, устраивавших облавы с собаками, старались идти руслами ручьев и горных речек. Продуктов у десантников с собой было на пять суток, а пришлось им провести в тылу у немцев почти месяц. Оголодав, заходили в деревни, просили еды, но селянам большей частью нечем было поделиться, а последнее они не брали.

Раз бойцы зашли на хутор, хозяин которого пек хлебы для немцев. Тот дал десантникам поесть, но они приметили, что хуторянин послал куда-то своего мальчика, быстро собрались и ушли. В лесу, на крутом склоне горной реки, нашли брошенный блиндаж и решили там отоспаться. Проснулись от лая собак, которые по следу от хутора привели к их убежищу. Потом послышались крики: «Рус! Сдавайс!». Запертые в ловушке, бойцы потянули на спичках, кому выходить первому, – чтобы немцы не стали стрелять сразу же, решили: пусть первый выйдет с поднятыми руками, а остальные выскочат следом с автоматами. Вырвавшись из блиндажа, они дали несколько очередей наугад вокруг себя и кубарем покатились по крутому склону к реке. Долго бежали по речному руслу, пока не оторвались.

Хитрый прорыв

На 23-й день блужданий по горам десантники нашли партизан. К тому времени из группы остались в живых только четверо. В партизанском отряде они встретили командира одной из десантных групп лейтенанта Чмыгу и десяток морских пехотинцев, уцелевших во время разгрома. Немного отдохнув и отъевшись, десантники и морпехи решили переходить линию фронта. По совету партизан разделились на три группы. Лейтенант Чмыга пошел пятым с Виктором Белым и тремя его товарищами.

Для прорыва к своим они решили воспользоваться тем, что на земляных работах в прифронтовой полосе активно использовали наших пленных. Выйдя к фронтовым тылам противника, десантники под местечком Кабардинкой захватили немца и доходчиво объяснили ему, что терять им нечего и что ему надлежит сыграть роль конвоира, ведущего пленных на работу. Рискованная игра вполне удалась – под видом рабочей команды, «под конвоем» своего пленника диверсанты добрались до передовой линии немецких окопов… И тут встал вопрос: что делать с пленным немцем? Оставлять в живых его было нельзя, но никто не горел желанием марать руки его кровью. Решили опять «кинуть на спичках», и немца прикончил кинжалом тот, кто вытянул короткую.

Уйдя на нейтральную полосу, поползли к нашим окопам. Подобравшись поближе, стали кричать: «Не стреляйте! Свои!». Их впустили в окопы и тут же сдали «особистам», которым пришельцы «с той стороны» показались типами весьма подозрительными – ведь десантники не брали с собой на задание никаких документов и удостоверить свои личности не могли. Особый отдел части, оборонявшей тот участок фронта, где был осуществлен переход, отправил запрос в штаб ВВС флота. Там всех членов группы Кузьмина считали пропавшими без вести, а потому перешедших линию фронта немедленно затребовал к себе командующий флотскими ВВС генерал-майор авиации В.В. Ермоченков. Ребят помыли, подкормили, приодели и срочно доставили в Сухуми, в штаб. Там генерал побеседовал с ними, благодарил за службу, и на память они вместе сфотографировались.

Добрый ангел-хранитель

После десанта под Южной Озерейкой смерть еще дважды подходила совсем близко к Виктору Белому. В январе 44-го при высадке десанта под Керчью он едва не утонул в море – спас его матрос катера, который успел подцепить тонувшего десантника багром и вытащил нахлебавшегося воды Виктора на отмель. И вот ведь какие бывают повороты судьбы: уже лет десять спустя после войны они с этим матросом случайно встретились в поезде – представьте себе, их билеты оказались на соседние места!

После войны, окончив Ленинградское высшее военно-морское училище, Виктор Николаевич вернулся на Черноморский флот, служил артиллерийским офицером на эскадре крейсеров и к 1955 году сделал завидную карьеру, став помощником флагманского артиллериста. Ангел-хранитель снова простер над ним свои крылья, когда осенью 1955-го Виктор Белый отправился в учебный поход со стрельбами на борту линкора «Новороссийск», где находился штаб эскадры. Из похода линкор вернулся к вечеру 28 октября - накануне празднования столетия обороны Севастополя. Помощник флагманского артиллериста отправился в штаб флота докладывать о стрельбах, а в десятом часу вечера пришел домой, к жене и детям. В половине второго ночи на линкоре грянул страшной силы взрыв, подлинную причину которого не удалось установить до сих пор. В результате этой катастрофы погибли 604 человека. Для опознания тел погибших привлекли Виктора Белого, и это было такое ужасное задание, что видавший виды фронтовик-десантник поседел.

***

Выйдя в отставку капитаном 1-го ранга, Виктор Николаевич в 1974 году получил квартиру в Коломне и, поселившись в нашем городе, вовсе не собирался «коротать остаток дней», довольствуясь участью пенсионера. Он работал инженером на Коломзаводе, был активным членом Всесоюзного общества «Знание», читал лекции, составил некоторое подобие памятных записок. К сожалению, воспоминания Виктора Николаевича касаются только фрагмента, связанного с тем самым рейдом во время десанта под Новороссийском – их в разные годы публиковали в «Коломенской правде» и заводской многотиражке «Куйбышевец». Но и эти публикации являются ценнейшим источником информации, восполняющим пробелы военной истории: она продолжает зиять «белыми пятнами», которые нынче пытаются заполнить «героическими фантазиями», порожденными полнейшим невежеством и крайним цинизмом.

Просмотров - 2582