Казенные интересы

Неизвестно, есть ли в голландском фольклоре аналог русской поговорки «голь на выдумки хитра», однако именно там, в народной массе, искал светлые умы парламент Нидерландов, когда в 1624 году объявил конкурс на изыскание средств для пополнения оскудевшей казны, суля победителю большой денежный приз. Соискателей явилась масса. Победил некий господин, который предложил вести всю деловую переписку на бумаге, помеченной государственным гербом, стоимость которой варьировалась бы: для заключения торговой сделки одна цена, для судебных дел - другая, для подачи прошения - третья. Изобретение было более чем удачно, и вслед за Нидерландами другие европейские страны поспешили завести правила «гербовой бумаги» у себя.

Появление подобной налоговой новации на русской земле произошло практически «по голландскому сценарию»: отчаянно нуждаясь в деньгах, царь Петр всячески поощрял людей, способных изыскивать пути их получения, и даже завел целый штат таких придумщиков, называвшихся «царские прибыльщики». Главной проблемой для авторов проектов был «доступ к телу», и существовал только один верный способ преодоления этого барьера - подметные письма, адресованные лично царю, вскрывать которые другим было запрещено под страхом смерти.

Одно из таких писем, запечатанное двумя красными печатями с надписью «Поднесть благочестивому государю Петру Алексеевичу не распечатав», было подброшено в Ямской приказ в начале января 1699 года. В этом письме холоп боярина Бориса Петровича Шереметева, некий «Алексей Александров сын Курбатов», предлагал завести торговлю помеченной гербами бумагой, повелев только на ней совершать купчие, оформлять собственность и писать прошения. Такую-де бумагу оный Курбатов видел «в иных землях», сопровождая своего господина в качестве дворецкого во время его поездки в итальянские земли и будучи послан с царскими поручениями на остров Мальта.

Быстро ухватив суть дела, царь Петр уже 22 января 1699 года своим указом повелел Оружейной палате наладить выпуск припечатанных двуглавым орлом листов, стоивших от 1 до 50 копеек. Во главе дела поставили Курбатова, ему даровали вольную, пожаловали его имением и сделали дьяком Оружейной палаты, причислив к штату «царевых прибыльщиков».

На поприще государственной службы Курбатов сделал изрядную карьеру, ведя расследования по утаиванию налогов, сокрытию прибылей, преследуя незаконную винную торговлю и фальшивомонетчиков. Среди прочих раскрытых им дел особо отмечается история, связанная с нашим краем, начавшаяся с того, что в 1704 году некий купец Немчинов подал «цареву прибыльщику дьяку Курбатову» извет, в котором сообщал, что двое жителей села Дединова скрываются от уплаты налогов: «Двое братьев, купцы Матвей да Федор Шустовы, объявили пожитков тысячи на 2-3, указав, что разорены вконец, а у них в Дединове от умершего деда их пожитков осталось тысяч на 40 червонцев, да на несколько десятков тысяч в серебряной монете».

По распоряжению Курбатова из Москвы в Дединово немедля был послан отряд солдат, фискал и подьячий, которые учинили в доме и на усадьбе Шустовых обыск. В стенах и под полами в нежилых палатах усадьбы ими были обнаружены несколько тайников, из которых извлекли: «червонцев золотых на 4 пуда 6 фунтов весу, да рассыпного золота в кусках на 14 пудов 13 фунтов. Да в гнилых кулях и рогожных мешках старых серебряных денег 14 пудов 9 фунтов, да под старым полом еще тех старых денег 91 пуд 37 фунтов».

Братьев Шустовых подвергли допросу, но те «отозвались незнанием о кладе в старинных палатах», пояснив, что «остались сиротами после деда и отца в малых летах и тех денег не видели, а палата, в которой нашли клад, была запечатана печатью их деда Василия».

Изъятое из тайных кладовых дединовского дома купцов увезли в Москву и сдали приказным дьякам по описи. Приехавшие следом братья Шустовы подали Курбатову жалобы на действия подьячего и его людей. Размер клада был столь велик, что спорную ситуацию вокруг него взялся решать сам Петр, и рассудил он следующим образом: все, что подьячий забрал из жилых палат Шустовых, приказал вернуть законным владельцам, а сокровища их деда Василия, «яко клад, отысканный служилыми людьми, обратить в государственную казну».

За эту операцию прибыльщик Курбатов получил 500 рублей наградных, а на другой год он стал «обер-инспектором Ратуши», заняв важнейшую должность в государственном управлении финансами. На пике карьеры Алексей Александрович стал вице-губернатором Архангельской губернии, но, борясь с контрабандой, неосторожно затронул интересы князя Меншикова и сам в 1714 году угодил под следствие по сфабрикованному обвинению во взятках. Дело тянулось много лет, и до суда господин Курбатов не дожил, умерев летом 1721 года в статусе «подследственного».

Перенесенное на русскую почву «голландское изобретение» входило в обиход государственного, коммерческого и юридического делопроизводства с большим трудом. Долго не могли наладить выпуск нужного количества «орленой» бумаги, и тогда царским указом было дозволено «за неимением гербовой дела вести на простой» там, где достать «гербовые листы» было пока невозможно. Но даже при таких неблагоприятных условиях в первые же годы - еще при Курбатове - Оружейная палата, торгуя клейменой бумагой, собрала 50 тысяч рублей.

В дальнейшем «гербовая бумага» ежегодно приносила в казну по 150 тысяч «чистыми деньгами», а по мере развития делопроизводства и торговли эти сборы только увеличивались. В начале ХХ века московское казначейство ежегодно продавало гербовой бумаги и марок, ее заменяющих, на два миллиона рублей.

Это «гербовое наследие» царского режима, преспокойно пережив все революционные потрясения, работало и в Советской России - поменялась лишь символика гербов. Нынче «петровские орлы» вернулись, а старые грубые клейма трансформировались в водяные знаки, акцизные марки, всякие значки да штампики, стоимость которых закладывается в цену товаров и услуг. С их помощью налоговая система без грубостей и насилия откачивает из нашего кармана средства, питая ими могучее древо государства, под сенью которого все мы, так сказать, процветаем.

Просмотров - 2211