Коломенский пограничный рубеж

У засечной черты

Для нашего города День пограничника - праздник совершенно особый: долгие века Коломна была пограничным городом, и многие жители коломенской округи несли службу, обороняя государственные рубежи. Коломенский кремль, выстроенный итальянскими архитекторами по заказу великого князя Московского Ивана Третьего, был одной из пограничных крепостей, с постоянным гарнизоном, пушками и всеми необходимыми воинскими припасами. Главной задачей коломенского войска была охрана переправ через Оку, а по ту сторону реки, в краях, граничивших со степью, откуда всегда ждали беды, находилась передовая полоса пограничных укреплений, известных под названием «Большой засечной черты», игравшая ту же роль, что и Великая китайская стена.

В лесах «засечной черты» запрещалось валить деревья и прокладывать дороги, а наиболее опасные участки перекрывали лесными завалами, частоколами, надолбами, рвами и земляными валами, удобными для обороны. Проходы в этой оборонительной системе существовали только в определенных местах - через «засечные ворота», подле которых строились небольшие крепостицы, вооруженные пушками. За исправностью фортификационных сооружений следили «засечные приказчики», а пограничной стражей - «засечным войском» - командовали воеводы. Формировали это войско по принципу ополчения - от местного населения брали по одному человеку с двадцати дворов. Ополченцы были сведены в отряды, называвшиеся «станицами». Каждому из отрядов поручали охрану участка, который регулярно проверяли конные разъезды и пешие патрули.

Южные рубежи царства обороняло Украинное войско, штаб-квартира которого - Большой полк - находилась в Туле, а «силы быстрого реагирования» - так называемый Передовой полк - базировались в Мценске. Основу Украинного войска составляла дворянская конница, сведенная в отряды во главе с воеводами. В мирную пору эти отряды несли службу «в очередь» - через год. В начале весны из Разрядного приказа - московского учреждения, ведавшего распределением казенной службы, - по городам и уездам отсылали воеводам грамоты, в которых требовали известить тех, кому «вышел черед», о том, что они обязаны явиться в Большой полк не позже первой трети мая. Сборными пунктами для служилых людей Коломенского края и ближайшей Рязанщины были Пронск, Данков и Михайлов - туда из разных мест съезжались приписанные к частям, чтобы выступить в Тулу к Большому полку. Призванным на службу все время, пока они были заняты в войске, выдавали жалованье - «кормовые деньги».

Выехав на службу при оружии, «о дву конь» и ведя с собой слуг, вооруженных за собственный счет, рязанские и коломенские служилые дворяне «до больших снегов», когда степи делались непроходимыми, несли службу - составляли гарнизоны пограничных укреплений, патрулировали степь и стояли дозором на дорогах.

Несмотря на все стремление обезопасить себя от набегов степных кочевников и крымских татар, сделать это удавалось далеко не всегда - враг был невероятно хитер и ловок, обрел за века набегов на русские земли соответствующую сноровку, создал целую стратегию скрытного прорыва через линии обороны. Его успехи отзывались в русских домах страшным горем - нападения бывали внезапны, и попасть в руки налетчиков можно было в самых неожиданных местах. Частенько набеги крымских и ногайских татар не имели никакой военно-политической цели, а были своего рода «чисто коммерческими предприятиями», то есть осуществлялись для захвата большого количества пленных, которых тысячами угоняли в Крым. Там их продавали на знаменитых рабских рынках и развозили по всему Востоку, вплоть до индийских княжеств.

Во времена правления первого царя династии Романовых, государя Михаила Федоровича, воеводой «засечной станицы» в «порубежную крепостицу» Козлов на реке Лесной Воронеж был назначен боярин Иван Федорович Кикин, семейной вотчиной которого было село Щурово. От высшего начальства командиру этого передового гарнизона пограничной стражи поступил приказ: «Над воинскими людьми поиск учинить, воевать не дать и языков добыть, а себя и людей уберечь. А буде даст Бог над воинскими людьми поиск учинится и языков возьмут, Ивану Кикину тех языков расспрашивать и пытать накрепко, а что те языки расскажут при расспросах и под пыткой, о том государю писати наскоро, слать в Москву с нарочными гонцы».

Пока Иван Федорович был на службе, его брат Петр, оставшись в Щурове, по какому-то делу поехал в Зарайск да по дороге попал в руки «лихих людей», уведших его в полон. Едва получив известие о захвате брата, Иван Кикин бросился с челобитьем к царю, у которого был «в чести», прося помочь его горю. Царским указом воеводам порубежных гарнизонов велено было при обнаружении татарских отрядов заводить переговоры о выкупе Петра Кикина и, если потребуется, дать выкуп из казенных денег. Однако быстро вытащить брата из плена Ивану Федоровичу не удалось - Петра успели угнать в Крым и там продали гребцом на галеру. Боярин несколько лет ворочал тяжелым веслом, прежде чем Иван Федорович отыскал его, когда галера пришла в Азов, и смог выкупить.

Для Кикиных прискорбное приключение окончилось сравнительно благополучно, а большинство пленников пропадали в неволе навсегда. Если же кому-то из них удавалось вернуться, то оказывалось, что родня их давно «записала в поминанье», поделив все имущество как наследство. Бывали случаи и вовсе странные, запутанные донельзя, - вроде того, что приключилось с крестьянкой Катериной Елизарьевой из деревни Речки.

В 1606 году Катерину захватили в полон ногайские татары и вместе с другими пленниками продали в крымском городе Кафе (Феодосия) на невольничьем рынке. После 15 лет рабства ее «отгромили» запорожские казаки. Вернувшись через Малороссию в Москву, Катерина явилась к властям, рассказала все о себе, заявив «на испытании» в монастыре, что веры в рабстве не меняла, и ее отпустили «до дому». Но, как оказалось, там ее совсем не ждали, считая давно умершей. Супруг Катерины, Богдан Елизарьев, полагая себя вдовым, снова женился на некоей Татьяне, нарожавшей ему детишек. По возвращении Катерины возник юридический казус, а так как дело касалось церковного брака, то разбирали его в суде коломенского епископа, вынесшего такое постановление: «Тому Богдашке велено жить с первою женою Катериною, а с другою женою, на которой после женился, с Татьяною, велено ему распустица». И уж каково там было семейное счастье - поди теперь знай!