Очерки повествуют о прошлом коломенской милиции, о сотрудниках уголовного розыска и громких расследованиях советского времени. На основании материалов В. Ковалева мы расскажем об убийстве депутата сельсовета, которое в относительно тихое время наделало немало шума и пощекотало нервы оперативникам.
Скончался, не проронив ни слова
История произошла в одном из сел Коломенского района. В ту ночь старший лейтенант милиции Валерий Ковалев дежурил от следственного отделения. Происшествий серьезных не случилось, и в полночь он решил уехать на трамвае домой, напоследок бросив дежурному: «Если что случится криминального, пришли машину». Однако поспать не пришлось. Только опустил голову на подушку, в дверь позвонили и еще крепко постучали для верности. «Мокруха в районе», - сообщил дежурный водитель.
В час ночи в Песках прохожие обнаружили у дороги в снегу неизвестного мужчину без сознания. Нашедшие подобрали несчастного и на электричке довезли до станции Голутвин, откуда вызвали «скорую помощь». Но помочь бедняге врачи уже не смогли. Им оставалось только констатировать: «Телесные повреждения не совместимы с жизнью». Мужчина так и скончался, унеся с собой тайну произошедшего.
Пролить свет на случившееся предстояло оперативникам. Но зацепок было мало, если не сказать - почти никаких.
Судя по обнаруженному в кармане убитого заводскому пропуску, работал он на Коломзаводе. Узнали адрес. Оказалось, что преступление было совершено в ста метрах от его дома. Со слов родни, на работу мужчина ездил на велосипеде. Садился на электричку, а затем крутил педали от станции до завода. Но когда его тело нашли в снегу, велосипеда не оказалось. «Неужели бедного рабочего убили из-за велосипеда?» - строили догадки милиционеры.
В деле появилась зацепка
Милиционеры произвели тщательный осмотр места убийства. Утопая в глубоком апрельском снегу, оперативники бродили в поисках предметов, имеющих хоть какое-то отношение к происшествию. В снегу нашли осиновый кол с двумя торчащими гвоздями, которыми он ранее был прибит к загородке палисадника. По всей видимости, этим колом и били по голове погибшего.
Район, где было совершено преступление, обслуживало Песковское отделение милиции. Его начальник, поднявшись по первому звонку, собрал сыщиков и, несмотря на глубокую ночь, рыскал по всей округе в поисках случайных свидетелей убийства. Но полезной информации не было никакой. Обойдя окрестности, милиционер приблизился к будке дежурной по переезду. Заспанная женщина, одетая в черную шинель, сразу вышла на его стук, но вела себя крайне настороженно. «Шумела тут пьяная троица. Бродили пьяные по платформе, орали, пассажиров пугали», - отрезала женщина, сама не осознавая, что подала милиционеру ту самую ниточку, за которую можно было потянуть. Милиционер ждал главного. Дежурная помедлила и наконец, не глядя на него, произнесла имя известного ей человека, входившего в тройку подвыпивших парней. Праздновать победу было рано, но в деле появилась первая зацепка.
Мишку, входившего в тройку бунтарей, подняли с постели и привезли в отдел на допрос. Поведение задержанного наводило на мысль, что об убийстве он не знает. Из его рассказа следовало, что выпили, громко говорили, матерились, не без этого, а потом дружно разошлись. Допросили и мать Мишки. Село еще не проснулось, слух о том, что убили уважаемого человека, труженика, депутата сельсовета, не успел разлететься. Поскольку женщина не знала, чего хочет милиция, то говорила правду. Она сообщила, что сын пришел ночью, выпивши, и сразу завалился спать. Немного помолчав, припомнив что-то, она дополнила свой рассказ. Ей вспомнилось, что минут через двадцать, как Мишка заснул, в дом постучались. На пороге стоял Мишкин друг Максим, житель соседнего села. Он хотел о чем-то поговорить с товарищем, но, когда мать сказала, что тот спит, развернулся и ушел.
Милиционеры помчались на «уазике» в соседнее село.
Олигофрен в легкой степени дебильности
Доставленный в отдел Максим смотрел исподлобья и молчал. Разговорить задержанного было трудно. Его тяжелая голова гудела с похмелья. Кроме того, он никогда не отличался красноречием в силу умственных особенностей. Максим с детства состоял на учете в милиции из-за диагноза «олигофрения в легкой степени дебильности». Он отличался жестоким отношением к животным, собственноручно душил кошек, наслаждаясь их предсмертными мучениями.
Во время допроса на правом плече болоньевой куртки Максима милиционеры заметили обильно прилипшие древесные опилки. «Не тот ли осиновый кол нес на плече?» - сказу мелькнула мысль. Куртку изъяли и положили в целлофановый пакет. А подозреваемый продолжал молчать. Ему надо было гладко, без противоречий рассказать о прошлой ночи. Часам к десяти он заговорил. В материалах дела были задокументированы все его похождения накануне. Незаполненным оставался лишь один фрагмент: каким образом добрался Максим до Мишки и как потом дошел от него домой? Имел ли отношение к убийству? Задержанный явно что-то не договаривал, но что?
В КПЗ Максима то и дело вызывали на допросы. Он старался отмалчиваться. С ним говорили жестко и наступательно. На второй день он сдался.
Максим признался, что, когда ушел от Мишки, сильно разозлился. Надеялся, что останется ночевать у него в доме. Когда шел по деревне, со злости оторвал кол от изгороди. «С досады мне захотелось первому попавшемуся башку снести», - признался Максим. - Вдруг мужик показался с велосипедом. Я попросил закурить, а сам кол с плеча снимаю. Мужик понял, что мне курево не нужно, и хотел бежать. Но разве с велосипедом убежишь? Размахнулся я колом и попал ему по голове. Кепка у него слетела, сам он закачался и медленно осел. А на меня как нашло. Давай бить его, лежащего, и все по голове. Он и затих».
После совершенного избиения Максим пошел домой и лег спать.
Приговорить к расстрелу не удалось
Оставалось закрепить обвинительный материал, чтобы обеспечить делу судебную перспективу. Надо было провести следственный эксперимент, пройти с Максимом по его маршрутам. Если все совпадет, предъявить обвинение по статье 102 УК РСФСР. Лейтенант милиции Валерий Ковалев тщательно готовился к эксперименту и заранее нашел понятых. Пристегнув Максима наручниками к себе, двинулся по указанному подозреваемым маршруту. Шли не спеша. Без труда Максим вспоминал все места остановок, остановился у изгороди, где оторвал кол, остановился у места убийства, рассказал, что там произошло. Анализ результатов эксперимента и фактов позволил исключить все сомнения в причастности Максима к преступлению. Если бы не одно «но»... Максим уже был ранее судим. Осудить человека за убийство по расстрельной статье можно было, только убедившись в его вменяемости. Следовало провести психиатрическую экспертизу. От ее результатов напрямую зависело, какое наказание понесет виновный в смерти человека. Максима повезли в Москву, в психиатрическую больницу. Врач-психиатр, женщина, имеющая научные звания, пристально глядя в глаза пациента, спрашивала его о самых обычных вещах.
- Какое занятие вам наиболее приятно?
- Смотреть кино.
- Какие фильмы вам нравятся?
- Комедии.
- Может, и любимых актеров назовете?
- Вицин, Моргунов, Никулин.
Врач была довольна беседой. Когда испытуемого увели, она сказала, что у Максима имеется некоторое врожденное слабоумие, но оно не дает оснований сомневаться в его вменяемости.
Вскоре Максима осудили. Родственники погибшего ни за что ни про что мужчины требовали для убийцы самого сурового наказания — расстрела. Но суд не решился на расстрел. Убийце дали максимальный по тогдашним законам срок лишения свободы - 15 лет.
Ольга БАЛАШОВА
По материалам книги «После выстрела вверх...»
