Река текла живой кровью...

В поселке Пески Коломенского района живет Любовь Семеновна Мышляева. Узнав о проекте "Лица Великой Отечественной", она обратилась в редакцию. Оказалось, 86-летняя женщина бережно хранит емкий семейный архив из фотографий и писем, начиная с XIX века. Трое ее братьев и отец были участниками Великой Отечественной и советско-японской войн. Любовь Семеновна рассказала нашему корреспонденту о каждом из родственников.

В семье Афанасьевых было девять детей, самым старшим из них был Константин.

8 августа 1941 года, сразу после окончания школы, Константин Афанасьев был призван на фронт. 15 августа принял военную присягу и был направлен на учебу в Первое свердловское военное пехотное училище.
В мае 1942 года Константин закончил обучение, получил звание лейтенанта и в должности заместителя командира роты был отправлен в 128 мотострелковый полк 174 мотострелковой дивизии на Юго-Западный фронт.
Константин принимал участие в оборонительных боях на Дону за город Коротояк (юго-западнее Воронежа).
Любовь Семеновна вспоминает, что брат рассказывал об ожесточенных боях, о страшной переправе через Дон: "Немцы нас обстреливают, а мы плывем через реку кто на чем - даже на бревнах и досках. Вода в реке была вся красная от  крови, не вода, а живая кровь..."
Последние сведения о Константине относятся в концу августа-началу сентября 1942 года. По-видимому, именно тогда его взяли в плен. Вот как рассказывал, по воспоминаниям сестры, об этом К. Афанасьев.
Заняв здание школы, последние 17 бойцов оборонялись изо всех сил. В подвале школы лежали раненые мужчины и женщины. "Немцы были от нас в 50 метрах, оборону держали 17 бойцов, - рассказывал Константин. – Из них осталось всего двое, я и еще один солдат, без единого патрона. Нас двоих взяли в плен. Немцы подогнали повозки и погрузили наших раненых и меня с ранением в ногу и отправили в госпиталь. Отношение к нам, русским, было неплохое, разговаривали с немцами жестами. С собой у меня была фотография, на которой изображена вся наша семья. Завидев ее, немцы с пониманием относились ко мне, и потому именно она спасла мне жизнь".

После этого семья почти три года не имела сведений о сыне и брате. Любовь Семеновна вспоминает, что мама даже гадала, стараясь узнать судьбу сына. И сын показывался ей почему-то на лошади (как оказалось потом, в одном из лагерей его работа действительно была связана с лошадьми).
После освобождения из немецкого концлагеря Константин попал в советский фильтрационный лагерь. Уже оттуда, пройдя проверку, он прислал семье первое письмо, датированное 20 апреля 1945 года. О том, что с ним произошло в эти годы, Константин не писал - говорил, что на это понадобится тонна бумаги, а не тот клочок, на котором он пишет свое письмо.
В мае 1945-го Константина Афанасьева отправили служить в Башкирию. Офицерское звание ему не вернули - теперь он был старшиной 28 запасного стрелкового полка 12 запасной стрелковой дивизии в фильтрационном лагере в д. Алкино.
В декабре 1945 года он был уволен в запас.

Впоследствии Константин часто рассказывал своей сестре Любови о войне, и каждый раз слезы выступали на его глазах. Он всегда говорил: "Не дай бог кому такое увидеть и испытать". Когда наступал День Победы, то, по словам Любови Семеновны, слезы из глаз брата текли ручьем.

В одном из военных писем он написал: "Мама!!! Помни одно и самое главное: что мы были, есть и будем патриотами своей Родины и своего Отечества до конца своей жизни! Я прошел достаточно суровую школу жизни".

10 ноября 1941 года Дмитрий Семенович Афанасьев был призван на военную службу. Его направили в город Вильно для обучения по специальности "связист". Получив специальность, Дмитрий был отправлен на фронт. Двигался он в составе своего полка по всей России. Письма домой приходили отовсюду: то из Новгорода, то из Ленинграда. Но из-за военной цензуры они были малоинформативными, а потому о подробностях военной жизни Дмитрия Афанасьева мало что известно. Писал только кратко, что жив-здоров... Однако после окончания Великой Отечественной войны цензура была немного ослаблена.

Дмитрий был направлен в Маньчжурию (северо-восток Китая), в город Харбин. Там старший сержант Афанасьев принял участие в советско-японской войне, все так же в качестве связиста.

Вот что он, в частности, писал тогда: "Нахожусь в Харбине, откуда наша доблестная Красная армия выгнала японских самураев и освободила китайцев". 

"Здравствуйте дорогие родные! Шлю Вам свой горячий, чистосердечный привет и от всего сердца желаю Вам благополучия в Вашей жизни! Мама! Вчера, наконец, получил твои письма, в которых ты пишешь о том, якобы наш Костя нашел себе подругу жизни и связал с ней свою судьбу. Я бы, конечно, на своем месте это не сделал и пока не думаю думать об этом. Но его можно понять.

Во-первых, он у нас не маленький, а во-вторых надо считаться с его настроением моральным. Ведь сколько он выстрадал! Я, конечно, не знаю, но предполагаю, что ему бедняжке досталось.

Мама! Денег я еще пока не получал. Ни 300, ни 100 рублей. Они, видимо, еще в России. Не присылайте, пожалуйста, мне больше денег, расходуйте их на свои нужды!..."

Весной 1946 года Дмитрий Афанасьев вернулся домой тяжелобольным. Осенью того же года он умер в возрасте 23 лет.